Герман Лукашин

Непрофессионализм как квалифицирующий системный признак пригодности

(полная и дополненная версия статьи)

В сокращенном виде статья опубликована в апрельском номере за 2005 г. журнала «Атомная стратегия – XXI», которую можно найти и на сайте: http://www.proatom.ru/

Примечание: Здесь и далее по тексту более светлым фоном выделены фрагменты, отсутствовавшие в сокращенном варианте.

«Увы, но я не деликатен
И вечно с наглостью циничной
Интересуюсь формой пятен
На нимбах святости различной».
                                                      И.Губерман
 

Различия фактических результатов управления с прогнозом дают основания утверждать о наличии проблем системного характера, связанных с качеством управления. Понимают ли это специалисты тех монополий, ошибки управления которыми наносят чувствительные удары, не только отражающиеся на самой монополии, но и наносящее ущерб государству? Надо полагать, что в большинстве своем, понимают. Однако отдельные из них предпочитают защищать «честь мундира», понимаемую превратно, другие же, в силу благоприобретенной привычки «не высовываться», считают более удобным отмолчаться и, если обсуждают проблему, то в привычной, кухонной обстановке. Поэтому, обратив внимание на наличие системных дисфункций, попытаемся рассмотреть отдельные из них.

Начнем с проблемы кадров, то есть с проблемы наличия и достаточности квалифицированных и, что не менее важно – добросовестных специалистов, не только высокопрофессионально выполняющих свои обязанности, но и наделенных адекватным чувством ответственности за порученное дело. Представляется, что именно недостаток квалифицированных кадров, а во многих, прежде всего, властных структурах – их катастрофический дефицит, является ключевой причиной многих, если не всех бед и трудностей, переживаемых сегодня Россией.

В условиях недостаточности и труднодоступности информации вести речь о выработке конкретных рекомендаций было бы некорректно. Тем более что сложность и значимость данного вопроса предполагают обязательность всестороннего исследования проблемы. Однако, серьезные исследования этого вопроса автору не известны. Поэтому, не претендуя на полноту анализа, ограничимся описанием отдельных симптомов болезни, охватившей, как нам кажется, все сферы нашей жизни, но наиболее болезненно проявляющиеся, по нашему мнению, в Федеральном агентстве по атомной энергии (Росатом), бывшем Минатоме, а ранее – Минсредмаше, к концу своего существования заслужившем в среде честных специалистов звание министерства «весьма среднего» машиностроения.

Итак… Результат любого вида деятельности зависит, прежде всего, и главным образом, от профессионализма исполнителей, начиная от рабочих профессий и кончая главными конструкторами и научными руководителями, вплоть до высших руководителей ведомства. То же самое имеет место и применительно к ядерному оружию, создание и поддержание работоспособности которого составляет основную задачу Федерального агентства.

Поэтому вопрос о том, в какой степени профессионализм работников отрасли соответствует поставленным задачам, не является надуманным.

В связи с этим можно констатировать, что общественностью не осталась не отмеченной серьезная неудача с пусками стратегических ракет морского базирования в ходе учений «Безопасность 2004». Не вдаваясь в детальное исследование причин такого фиаско, принципиально невозможное вследствие недоступности информации, отметим, что в контексте обсуждаемого вопроса существенным является то, что в действующих частях не смогли подготовиться к «президентским пускам». В прежние годы такое представить было невозможно. Ветераны не припоминают ни одного неудачного даже «генеральского опыта», которые проводились в большом количестве, и к которым тщательно готовились. Тем более удручает упомянутая неудача, с учетом того, что к учениям готовились, надо полагать, заблаговременно и тщательно. Впрочем, удручает – явно не то слово. Ведь если даже при таких условиях происходит отказ, то можно ли заявлять о полной боеготовности в случае действительно чрезвычайной ситуации?!

Между тем, какая-либо информация о реально принятых мерах и их результативности для общества является недоступной. Нам опять предлагают поверить успокаивающим заверениям высокопоставленных чиновников, забывая при этом, что уровень доверия к власти в целом опустился до критического значения. И этому способствует бесконечная череда аварий, катастроф и террористических актов. Достаточно обратиться к катастрофе «Курска». Причина выяснена – взрыв аварийной торпеды. Но открытым остались вопросы:
• Как мог оказаться на борту аварийный боеприпас?
• Как подводная лодка с аварийной торпедой на борту могла выйти на учения?

Ведь даже непосвященному понятно, какой угрозе подвергался экипаж. А чем могла завершиться катастрофа, при наличии на борту боеприпасов в ядерном исполнении? Ведь убедительных доказательств отсутствия на «Курске» ракет с ядерными боеголовками обществу также не представлено. Притом что АПЛ «Курск» была предназначена именно для применения ядерного оружия. Официальная версия катастрофы, изложенная в книге генерального прокурора, оставляет перечисленные вопросы без ответа.

Тут мы непосредственно сталкиваемся с проблемой человеческого фактора. Точнее, с проблемой наличия всего комплекса качеств, которые в совокупности формируют настоящего профессионала своего дела. Ведь если бы командир лодки при возникновении проблем с торпедой предпринял бы предписанные наставлениями меры, то торпеда была бы выгружена или лодка не вышла бы на учения. По неизвестным причинам, но, скорее всего, из нежелания осложнять отношения с командованием, командир принял неправильное, если не сказать – преступное решение, приведшее к катастрофе. К гибели экипажа и потере боевой единицы, каждая из которых всегда была на особом счету, а в сегодняшних условиях – тем более. И это не считая финансового ущерба, выразившегося в потере атомного ракетоносца и затратах на его подъем. Страшно представить последствия, к которым могла привести эта катастрофа, если бы взрывом были затронуты ядерные торпеды или ракеты. Таким образом, очевидно, что одной из главных причин катастрофы явилась проблема человеческого фактора в его частном случае - неадекватной психологической устойчивости. Конечно, данная проблема гораздо глубже. Она системна по своей сути, так как пороки именно системного характера приводят к «утечке мозгов» из критически важных для государства сфер деятельности. Настоящие профессионалы своего дела уходят либо по «собственному желанию», будучи не в состоянии исполнять указания недостаточно грамотных руководителей новой волны, либо в результате организационно-штатных мероприятий, единственная цель которых – избавление от компетентных и принципиальных специалистов, способных последовательно отстаивать свою позицию по конкретным техническим вопросам. При этом на плаву остается серость, иногда блистательная, но, чаще всего, просто блестящая.

Переходя к ядерному оружию, необходимо подчеркнуть, что в условиях запрета на проведение ядерных взрывов, по существу, являющихся единственным надежным способом проверки качества ядерного оружия, вопросы профессионализма разработчиков приобретают первостепенное значение. Поэтому особое внимание и требовательность следует проявлять к ядерно-оружейному комплексу (ЯОК), осуществляющему разработку, проектирование и испытания ядерного оружия и ядерных боеприпасов, а также их сопровождение на всех этапах жизненного цикла.

Так как данная сфера, тщательно скрывается от общественности за завесой секретности, то полагаться на успокаивающие заявления руководителей отрасли было бы проявлением недальновидности и беспечности. Ведь трудно поверить в возможность существования островка благополучия в океане существующего беспорядка, беззакония, безответственности и безнаказанности!

Главное же заключается в том, что Росатом, продолжая оставаться государством в государстве, по-прежнему диктует стране решения, последствия которых преодолевать придется населению и потомкам.

Прежде чем перейти к более подробному рассмотрению проблемы следует признать и повторить несколько неоспоримых фактов:
• В средствах массовой информации отсутствуют серьезные аналитические публикации, в которых бы рассматривалось состояние дел в атомной отрасли в целом.
• Отсутствие такой информации может свидетельствовать помимо прочего о психологической обстановке в ведомстве.
• Общественности неизвестны факты проверок этого ведомства не только органами государственной власти, надзорными органами, но даже и счетной палатой.
• Имеется обширная база данных, опубликованных в средствах массовой информации, которые косвенным образом свидетельствуют о масштабах коррупции в министерстве, успешно скрывающейся за режимом секретности.
• Имеется также определенная информация о нарушениях допускаемых Росатомом в сферах гражданского права, трудового законодательства. И это, не считая многочисленных и широко известных экологических проблем.
• Впечатление полного единодушия в отрасли является обманчивым и не соответствует действительности.

Вышеизложенное свидетельствует о наличии оснований для беспокойства. Однако повторим, что серьезные аналитические работы, в которых бы обсуждались проблемы отрасли (разумеется, с учетом понятных ограничений), нам не известны.

Наконец, хотелось бы получить однозначные, внятные и честные ответы на вопрос, какие суммы в валюте были получены Минатомом в процессе реализации контракта ВОУ-НОУ и как они были израсходованы?

Необходимо обнародовать (в допустимых пределах) и проанализировать информацию о состоянии ядерной и радиационной безопасности (ЯРБ) по данным Управления государственного надзора за ЯРБ Министерства обороны РФ (УГН ЯРБ МО РФ) на поднадзорных ему предприятиях Росатома. Хотелось бы быть уверенными в том, что этим занимается ФСБ. Однако результативность этой деятельности сегодня весьма сомнительна. Наследникам КГБ удобнее заниматься другими делами (Сутягин, Пасько, Никитин, Данилов…), чем решать задачи национальной безопасности.

Итак, начнем с кадровой составляющей. Поскольку, изречение «Вождя всех времен и народов» о том, что «кадры решают все», остается справедливым вне зависимости от личного отношения к И. Сталину.

Основная трудность анализа кадровой проблемы заключается не только в недостатке информации, но и в отсутствии четких критериев и методов оценки. Поэтому приходится ограничиваться изучением косвенных признаков, на основании которых можно попытаться сделать некоторые обобщения и установить, хотя бы на качественном уровне, закономерности, характеризующие кадровую политику Росатома применительно к ЯОК. По понятным причинам приходится ограничиться применением метода сравнений, выбрав в качестве базы отсчета кадровую политику первых лет советского атомного проекта.

Наиболее простым и надежным способом проверки деятельности любой организации является анализ результатов. Реформы последнего времени, несмотря на замкнутость этой государственной структуры, создали определенную базу, в основе которой лежит открытая информация относительно конверсионных проектов Минатома. Базируясь на этих сведениях можно попытаться оценить результативность конверсии ЯОК на примере Федерального Ядерного Центра – Всероссийского НИИ Технической Физики (РФЯЦ-ВНИИТФ). И использовать полученную оценку для дальнейших выводов.

В таблице 1 представлены некоторые конверсионные проекты института и их результаты.

Таблица 1. Некоторые конверсионные проекты РФЯЦ-ВНИИТФ

Примечание: Информация относительно перечисленных в таблице проектов получена из местных газет («ОКНО», «Наша газета»), ведомственного издания «Атомпресса», а также из Интернет.

Прежде всего, следует подчеркнуть, что в таблице не указаны такие проекты как модернизация стеклозавода, расположенного в близлежащем населенном пункте; разработка линии по сортировке куриных яиц; проект по переработке куриного помета и некоторые другие. Даже без учета данного обстоятельства «результативность», а точнее безрезультатность каждого из перечисленных в таблице проектов, важна, прежде всего, как показатель качества. А любое из перечисленных в таблице начинаний должно стать предметом специального и детального анализа, выходящего за пределы рассматриваемой темы. Тем не менее, используя представленную в таблице информацию в качестве исходной, можно сделать некоторые выводы и обобщения. Но, прежде следует подробнее остановиться на последнем из перечисленных в таблице проектов. На проекте «Взрывной дейтериевой энергетики».

Суть данного проекта заключается в создании промышленной энергетической установки, в которой источником энергии является традиционный для атомной энергетики процесс деления ядер в совокупности с термоядерным синтезом. Принципиальное отличие данного проекта от традиционной атомной энергетики заключается в том, что энергия выделяется не в процессе постепенного выгорания урана-235, содержащегося в ТВЭЛах тепловыделяющей сборки, происходящего в течение многолетней кампании реактора, а в результате полноценного термоядерного взрыва малой (но сравнимой с Хиросимой) мощности, осуществляющегося в специальной камере. Конструкция камеры, по замыслу авторов, обеспечивает демпфирование ударной волны, и поглощение основной доли радиационного излучения взрыва в слое жидкого натрия, являющегося теплоносителем первого контура.

По целому ряду причин данный проект не только заслуживает резко отрицательной оценки, но и является хорошим индикатором наличия крайне опасных тенденций в развитии ядерного ведомства. Тем более что проект рассматривался на соответствующей секции НТС ведомства, где был фактически одобрен. И даже, более того, был представлен министру науки А.Н.Дондукову, давшему лесную оценку данной идее. Впрочем, затрагивать вопросы научной квалификацию бывшего министра не имеет смысла.

Среди множества недостатков, если не сказать - пороков проекта, в качестве принципиальных можно отметить следующие:

Прежде всего, даже для неспециалиста очевидна слабость проекта с точки зрения проработки экономических вопросов. Достаточно сказать, что, приводимая авторами, оценка стоимости создания экспериментального «котла взрывного сгорания» (КВС) составляет величину порядка 500 млн. долларов США. О том, что авторская оценка является заниженной, по меньшей мере не на один порядок величины, свидетельствуют опубликованные в прессе затраты на сооружение хранилища оружейных делящихся материалов на ПО «МАЯК», составляющие величину порядка 600 $ млн. При этом следует учитывать, что в хранилище практически не проводится никаких работ, исключая периодические проверки радиационной обстановки и эпизодические переупаковки хранящихся материалов. В сравнении с ХДМ предлагаемый проект предусматривает применение чрезвычайно сложных технологий, в том числе:
• Изготовление с последующим подрывом примерно одного ядерного заряда в час. (Опускаем данную стадию и отсылаем интересующихся к достаточно обширной литературе по проблеме истории ядерного оружия в России.)
• Обращение с беспрецедентными количествами жидкого натрия, загрязненного продуктами деления и испаренным, но не прореагировавшим плутонием.
• Сервисное обеспечение контуров теплоносителя, из которых первый становится необслуживаемым уже после нескольких последовательных взрывов, так как вся активность продуктов деления будет поглощена натрием.
• Другие технологии, включая контроль неоднородности и ламинарности потока натрия и т.п.

Абсурдность самой идеи, требующей для своей реализации не только привлечения колоссальных финансовых, материальных и человеческих ресурсов, но и пересмотра международных договоренностей в отношении запрещения ядерных взрывов, наработки оружейного плутония и некоторых других, подтверждается практически полным отсутствием публикаций в серьезных научных журналах. Единственную работу, опубликованную в июньском выпуске «Атомной энергии» в 1995 году, серьезные специалисты предпочли «не заметить», ограничившись критикой отдельных положений, относящихся к коэффициенту воспроизводства.

Остальные публикации в «Науке и жизни», «Технике-молодежи», газетах, типа «Вечерний Челябинск» считать работами научного плана даже неудобно.

Между тем, данный проект не только обсуждался на одной из секций НТС министерства, но и был представлен министру науки!

Возвращаясь к сути проекта, следует отметить, что его авторы даже не задумываются об интегральных характеристиках идеи, полномасштабная реализация которой потребует 30 миллионов ядерных зарядов в год (!!!), притом, что за всю историю ядерного оружия, т.е. за 50 лет, его обладатели не сумели создать и 100 тысяч единиц. При таких потребностях в ядерных зарядах (а скромно именуемый разработчиками знергозаряд представляет собой не что иное, как полноценное термоядерное взрывное устройство мощностью порядка 20 кт) и заведомо заниженной вероятности возникновения аварийной ситуации при работе с ними, равной 10-7 , можно считать гарантированными не менее трех ядерных аварий в год.

Разработчиков проекта не смущает и то обстоятельство, что до сегодняшнего дня неизвестно, какие химические соединения натрия, продуктов деления и плутония могут образовываться в результате большого количества последовательных термоядерных взрывов в среде жидкого натрия. Вообще, специалистам неизвестно – имеются ли какие-либо научные работы, посвященные химическим процессам, протекающим при экстремальных давлениях и температурах, характерных для термоядерного взрыва. Скорее всего, до сего дня такая отрасль химии просто отсутствовала. Следовательно, и по этой причине характеризовать проект, как научно обоснованный, не представляется возможным.

Более того, ежегодная потребность в плутонии оружейного качества, при планируемых авторами масштабах, составляет не менее 300 тыс. тонн. Для справки - современные запасы такого плутония во всем мире, накопленные за полвека, не превышают 200 метрических тонн.

Складывается впечатление, что авторов совершенно не заботит и такой показатель интегральное энерговыделение в отдельно взятом КВС за год составляющее 200 Мт, из которых, по меньшей мере, 8 Мт за счет реакций деления. Для всей КВС энергетики это значение составляет 400000 Мт, а за проектный срок эксплуатации (25 лет) – 4107 Мт. Для справки – суммарная мощность всех ядерных взрывов, проведенных до сего дня, не превышает 2000 Мт, т.е. на четыре порядка меньше /6, .

С приведенными цифрами непосредственно связаны радиационные характеристики ВДЭ, скрываемые авторами за недоступной для непосвященных некорректной оценкой выхода продуктов деления, выражающейся в килограммах. При этом авторы не считают нужным приводить общепринятые единицы их активности.

При такой смелости разработчиков становится не удивительным, что в проекте совершенно не проработаны вопросы радиационной защиты. Авторы игнорируют удовлетворительно зарекомендовавший себя в традиционной ядерной энергетике принцип глубоко эшелонированной защиты, который реализуется путем создания системы последовательных барьеров, препятствующих утечке продуктов деления и других радиоактивных веществ. Из этих барьеров важнейшими являются топливная матрица и герметизирующая оболочка, обеспечивающие в условиях нормальной эксплуатации удержание практически всей активности в пределах тепловыделяющего элемента.

В предлагаемом проекте о таких барьерах не может быть и речи. Однако разработчики совершенно не озабочены компенсирующими этот принципиальный недостаток техническими мерами и не включают их в прорабатываемые вопросы. В результате проектом предусматривается, что все продукты деления и не прореагировавший плутоний (уран) будут поглощены теплоносителем первого контура – жидким натрием, который уже после первых взрывов превратится, если следовать действующим нормативным документам в высокоактивные отходы. Технология же переработки таких количеств радиоактивного натрия в настоящее время отсутствует, не говоря уже о глубокой очистке, о которой разработчики упоминают вскользь. Авторы игнорируют такие вопросы как активация аргона и натрия, а также деление урана – 238 быстрыми нейтронами, что существенно изменит величину активности долгоживущих продуктов деления, поскольку в результате получаются настоящие термоядерные взрывы по схеме: деление – синтез – деление.

Следует указать и на следующее важное обстоятельство, а именно на суммарную активность долгоживущих продуктов деления, как в единичном КВС, так и во всей полномасштабной дейтериевой энергетике. Даже если не подвергать сомнению приводимые авторами цифры, которые представляются существенно заниженными, то в каждом КВС будет нарабатываться более 1 МКи долгоживущих (в основном 90Sr и 137Cs) продуктов деления в год, не изолированных от окружающей среды надежными физическими барьерами. А в целом КВС – энергетика «обеспечит» человечество долгоживущей активностью порядка 2000 МКи в год или 50000 МКи за проектный срок. Для сравнения – официальное значение суммарного выброса в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС составило 50 МКи (оставим данное значение на совести отечественных экспертов), включая и короткоживущие радионуклиды.

Наконец, представляется целесообразным отметить еще один из показателей, характеризующий КВС – энергетику: массу, вовлеченного в процесс, жидкого натрия, которая, по оценкам авторов, составляет примерно 300 тыс. тонн для одного котла. Отсюда несложно получить суммарную оценку потребного количества для полномасштабной энергетики, умножив на проектное количество КВС (2000 единиц). Для справки: мировое производство натрия составляет величину порядка 600 тыс. тонн. Отсюда следует вывод: Для полномасштабной КВС – энергетики, даже при условии создания технологии, обеспечивающей полную очистку натрия от содержащихся в нем продуктов деления и плутония, потребуется 1000 лет, при условии прекращения поставок в другие отрасли промышленности. По-видимому, авторы полагают, что человечество может обойтись без этого химического элемента.

Вышеизложенные критические соображения, даже с учетом их фрагментарности, дают серьезные основания для того, чтобы усомниться в уровне профессионализма разработчиков проекта. Однако, наличие в их составе академиков, докторов и кандидатов наук оставляет в качестве мотива рецензируемого аванпроекта (от слова авантюра) сознательное введение научной общественности в заблуждение. А это тем более опасно, что исходит данное предложение от разработчиков ядерного оружия и дает основание для серьезных выводов относительно положения дел не только в атомной энергетике вообще, но и что важнее – в ядерном оружейном комплексе. С другой стороны, претензии на решение глобальной энергетической проблемы, можно рассматривать как наличие одного из квалифицирующих признаков лженаучности – современном проявлении лысенковщины.

С учетом изложенного уже не стоит говорить о том, что в проекте совершенно не рассмотрены вопросы гарантий для населения и окружающей среды, тем более что данный вопрос не рассматривается даже применительно к персоналу.

Наконец, следует отметить, хотя это и не входило в предмет обсуждения, что даже попытки озвучивания данного проекта представляют серьезную опасность с политической точки зрения, поскольку связаны с изменением международных соглашений и договоров о прекращении ядерных взрывов, прекращении наработки оружейного плутония. Не говоря уже о связанных с предлагаемыми масштабами проекта угрозами терроризма и распространения ядерного оружия, исключить которое станет невозможным даже теоретически.

Примечание: Изложенные выше замечания в свое время были представлены в качестве отзыва на проект ВДЭ по просьбе одной из уважаемых федеральных служб. Когда работа над настоящей статьей была завершена, автору удалось приобрести второе переработанное издание монографии «Взрывная дейтериевая энергетика». В монографию внесены дополнения, являющиеся не вполне удачной попыткой дать ответы на замечания, перечисленные в отзыве. Даже если авторам этот отзыв остался неизвестным, то в любом случае следует отметить положительный прогресс – авторы стали обращать внимание на серьезные недостатки проекта. Г.Л.

Возвращаясь к перечисленным в табл. 1 конверсионным начинаниям, следует обратить внимание:

Во-первых, на широту диапазона конверсии: от ювелирного, по сути штучного, до серийного производства и далее, вплоть до проектов глобального масштаба. (Для реализации некоторых проектов даже было создано дочернее предприятие «Спектр», просуществовавшее, правда, немногим более года. Впрочем, создание «дочки» имело и юридический аспект, завершившийся жалобой, зарегистрированной в Европейском Суде по правам человека. Кроме того, данная реорганизация можно рассматривать как первую попытку вывода активов из государственного предприятия, относящегося к ЯОК. Попытку запоздалую, и потому – безуспешную Г.Л..)

Во-вторых, на то, что отдельные программы были инициированы при отсутствии специалистов соответствующего профиля и какого-либо опыта работы в соответствующей сфере.

В-третьих, на непонимание принципиального различия опытного и серийного производства. Существенная специфическая особенность НИИ заключается в том, что в процессе разработки не только возможны, но и неизбежны изменения, подчас весьма существенные. При этом, изменения возможны на любом этапе, тогда как в серийном производстве любое отклонение представляет собой чрезвычайное событие. Данное обстоятельство предопределило неудачу «серийных» проектов, тем более что в РФЯЦ-ВНИИТФ сформировались династии разработчиков, при абсолютном отсутствии специалистов, глубоко знакомых со спецификой серийного производства.

В-четвертых, на безусловную необходимость наличия в институте специфических элементов инфраструктуры. Например, для реализации программы волоконно-оптических линий связи были необходимы сверхчистые помещения. Отсутствие таковых привело к традиционно русскому результату – получили самое толстое в мире оптоволокно с неприемлемым коэффициентом затухания.
Наконец, следует отметить, что отдельные проекты были начаты при отсутствии надлежащих лицензий и аккредитации. Так проект «Центра нейтронной терапии» был начат и продолжается при отсутствии надлежащих лицензий, наличие которых является обязательным в соответствии с действующим законодательством. Следовательно, данные работы ведутся незаконно. Такой же вывод может быть сделан и относительно создания несанкционированного пункта захоронения радиоактивных отходов на одной из бывших промплощадок, где прежде располагалось отделение экспериментальной физики института; а также расширения действующего пункта захоронения радиоактивных отходов института без проведения государственной экологической экспертизы.

Перечисленное в предыдущих абзацах позволяет сделать принципиальные и важные выводы:
1. Утрачена исполнительская дисциплина.
2. Утрачена способность копирования (воспроизведения) уже созданных кем-то образцов.

Последний вывод заслуживает небольшого комментария. Российский Федеральный Ядерный Центр оказался не способен реализовать большую часть из инициированных проектов, в том числе и уже созданных кем-то образцов. То есть, потенциал института оказался весьма далеким от того уровня, который декларируется его руководителями.

В связи с изложенным, принципиальной оценки заслуживает то обстоятельство, что большая часть из упомянутых конверсионных проектов получила одобрение научно-технического Совета института, а остальные утверждались на НТС отделений. Естественный и традиционно русский вопрос «кто виноват?» оставляем для другой статьи. Укажем просто для информации, что научный руководитель института введен в состав Совета по высоким технологиям, утвержденного Указом Президента РФ от 30 августа 2004 года № 1131.

Представляется, что вышеизложенные утверждения являются следствием нарушений одного из основных условий, обеспечивавших выполнение поставленных перед ЯОК задач, а именно – абсолютного соблюдения разрешительного принципа, в соответствии с которым допустимыми признавались только те действия, которые были разрешены соответствующими документами. При этом подразумевалось и абсолютное выполнение всех нормативных предписаний. В случае необходимости выхода за документально установленные пределы или невыполнения отдельных процедур, необходимые действия должны были быть санкционированы соответствующим образом и на должном уровне. Именно неукоснительное соблюдение разрешительного принципа обеспечивало надлежащее качество ядерного оружия, а также выполнение работ в установленные сроки. (При этом совершенно не важно, что упомянутый принцип реализовывался интуитивно, главным образом, из соображений исключения ответственности в случае неудачи.)

Напротив, даже незначительные, на первый взгляд, отклонения от указанного принципа приводили к нежелательным, а иногда и катастрофическим последствиям. В качестве примеров можно привести аварию 1957 года на ПО «Маяк», чернобыльскую катастрофу, а также длинный перечень менее известных аварий, в том числе и с человеческими жертвами.

Современная тенденция «жить по понятиям» не обошла стороной и предприятия ЯОК. В этом убеждает стабильно увеличивающееся количество нарушений в сфере обеспечения ядерной и радиационной безопасности, фиксирующееся в процессе комиссионных проверок, проводимых Управлением государственного надзора за ядерной и радиационной безопасностью Министерства обороны. Отмеченная опасная тенденция является серьезным индикатором неблагополучия.

Более детального рассмотрения заслуживает участие РФЯЦ-ВНИИТФ в другом проекте, имеющем совершенно конкретное материальное воплощение и который самым негативным образом может сказаться не только на национальной безопасности России, но и серьезно повлиять на глобальные процессы. Речь идет о хранилище оружейных делящихся материалов на Производственном объединении «Маяк». Не вдаваясь в суть данного, заслуживающего специальной публикации, проекта (к сожалению, уже реализованного), обратим внимание только на процедуру рассмотрения технико-экономического обоснования ХДМ экспертной комиссией РФЯЦ-ВНИИТФ, в состав которой входил и автор настоящей статьи.

Перед экспертной комиссией РФЯЦ-ВНИИТФ была поставлена задача провести экспертизу ТЭО строительства ХДМ на ПО «Маяк» с точки зрения проработки вопросов обеспечения ядерной и радиационной безопасности. Эта экспертиза была инициирована в результате отклонения проекта ТЭО государственной экологической экспертизой, один из выводов которой заключался в том, что в проекте не обеспечиваются гарантии ядерной безопасности.

Указанный вывод государственной экологической экспертизы оказался, мягко говоря, не совсем корректным. Однако, комиссией РФЯЦ-ВНИИТФ при рассмотрении материалов, представленных на экспертизу, выяснилось большое количество замечаний и по вопросам обеспечения радиационной безопасности. Все эти недостатки были отмечены в акте, который автор настоящей статьи подписал, приложив особое мнение, в котором отмечались следующие вопросы, требующие ответа:
• Отсутствие не только нормативной базы, но даже и концепции долговременного (100 лет) хранения плутония и урана оружейного качества.
• Ограниченность рассмотренных вариантов хранения, даже не упоминающих вопросы рассредоточения массива делящихся материалов на географически значимом расстоянии, а также размещения в подземном варианте.
• Недопустимо ограниченный набор сценариев возможных чрезвычайных ситуаций, не учитывающий, например, падение крупного метеорита, диверсия с применением ядерного устройства и т.д. Естественно, что и последствия таких сценариев не рассмотрены. При этом оставлено без какого-либо внимания то, что при определенных вариантах развития событий может произойти выброс огромных количеств плутония и его диспергирование. В результате могут оказаться навечно выведены из обращения территории несравнимо превышающие загрязненные чернобыльские ареалы. Причем плотность загрязнения не на один порядок может превысить уровень 1 Ки/км2. Напомним, что зона отселения в Чернобыле определялась в основном по уровню загрязнения плутонием, равным 0,1 Ки/км2.
• Многочисленные замечания в отношении документации, а также ее согласования со всеми заинтересованными ведомствами и органами региональной власти и местного самоуправления.
Одной из причин разработки не выдерживающего критики проекта являлось то, что не учитывались выводы комиссий, изучавших радиационную обстановку в Уральском регионе (Госкомприроды СССР-1989 г., Академии Наук СССР-1990 г., Верховного Совета СССР и Госплана СССР-1991г.).

Таким образом, комиссией РФЯЦ-ВНИИТФ был фактически одобрен недоброкачественный проект, в котором безопасность ХДМ доказана не была.

Но главным представляется все же то, что комиссия руководствовалась узковедомственными интересами. При этом соображения государственного значения не принимались во внимание.

Причина такого «результата» работы комиссии кроется в том, что ее состав изначально был ориентирован на положительное заключение. При этом отдельные члены комиссии не имели даже минимальной подготовки по предмету экспертизы. Такой вывод можно сделать на основании анализа профессионализма состава комиссии, приведенного в таблице 2.

Результаты оценки даже с помощью грубой дихотомической схемы дают основания усомниться в уровне профессионализма комиссии. Такие же выводы можно получить при анализе других документов и решений, относящихся к ХДМ. В результате строительство первой очереди ХДМ завершено и начинается эксплуатация объекта несущего реальную угрозу глобальной безопасности. Отсюда можно сделать вывод о том, что Росатом, занимаясь ядерным разоружением, оказался не в состоянии решить задачу увеличения глобальной безопасности в ее современном понимании, как безопасность человеку и человечеству.

В совокупности с конверсионным провалом изложенное свидетельствует о том, что, огромный коллектив Федерального ядерного центра фактически оказался не способен реализовать ни одно из известных общественности начинаний, вне зависимости от того, относились ли проекты к научной, технологической или иной сфере.

Вопросы ответственности можно было бы не затрагивать, если бы они не касались национальной безопасности государства.

Ограничившись отмеченным, подчеркнем, что имеются основания предполагать наличие просчетов и в другом ядерном центре – ВНИИ экспериментальной физики (Саров, бывший Арзамас-16). Тем более, что научное руководство по проблеме ХДМ осуществлялось именно этим институтом.

Таблица 2. Профессионализм экспертной комиссии РФЯЦ-ВНИИТФ

Примечания:
1. При наличии у эксперта каких-либо познаний в соответствующей области его квалификация принималась равной единице и нулю – в противном случае.
2. Фамилии членов комиссии не указаны по причинам этического порядка.
3. Аналогичные таблицы могут быть составлены по результатам анализа работы многих экспертных комиссий.

Одним из излюбленных тезисов прежнего Министерства атомной энергетики и промышленности, а ныне Росатома является, повторяемое с регулярность молитвы, заклинание об отраслевом потенциале, якобы являющимся уникальным. Подразумеваются под этим, главным образом, научно - технические возможности его организаций и, прежде всего, двух упомянутых Российских Федеральных Ядерных Центров, расположенных в городах Снежинске (Челябинск-70) и Сарове (Арзамас-16). Однако данное утверждение представляется сомнительным, для чего имеются определенные основания.

Не претендуя на бесспорность, полагаем уместным привести личную точку зрения, отличающуюся от ведомственной и заключающуюся в том, что изложенное является свидетельством наличия предельно опасной тенденции к деградации научно – технического потенциала, по крайней мере, РФЯЦ – ВНИИТФ и поводом для обсуждения такого положения дел на уровне высшего руководства государства.

Оставляя в детальное изучение проблемы историкам науки, сопоставим результативность двух, по нашему мнению, сопоставимых государственных программ: создания первого ядерного взрывного устройства (на примере Сарова) и конверсии (на примере РФЯЦ-ВНИИТФ). Результаты приведены в таблице 3.

Таблица 3. Сопоставление программ создания ядерного оружия
и конверсии ядерного оружейного комплекса

Представляется, что приведенное в таблице сопоставление программ, должно побудить властные структуры к критическому анализу состояние ЯОК и обратить самое пристальное внимание президента и правительства на отрасль, критически важную для национальной безопасности России. При этом детальному анализу должен быть подвергнут каждый из перечисленных аспектов.

Физикам, известно, что потенциал системы определяется качеством энергии, которая, в свою очередь зависит от неоднородности распределения энергии внутри системы. Применительно к Росатому неоднородность носит все менее выраженный характер, как в плане различия результатов, «достигнутых» отдельными предприятиями, так и научных достижений. При этом таких ярких личностей, как И.В.Курчатов, К.И.Щелкин, Ю.Б.Харитон, Я.Б.Зельдович, А.Д.Сахаров в отрасли не осталось. Такой же печальный вывод следует из безрезультатных попыток найти среди действующих чиновников руководителей уровня Е.Ф.Славского, Б.Г.Музрукова… Но это также тема отдельной публикации.

Возникает вопрос: способны ли нынешние руководители решить даже менее значительные по сложности и объему задачи, которые успешно решались их предшественниками. Ответ представляется однозначным и доказывается, не претендующим на полноту перечнем конверсионных тем, «благополучно» проваленных нынешним руководством. Даже при очевидной несопоставимости научно-технического уровня конверсионных разработок со сложностью проблем, решавшихся предшественниками, при наличии всей необходимой инфраструктуры, информации и производственной базы.

О глубоких исторических корнях непрофессионализма наглядно свидетельствуют не звонящий Царь-колокол и не стреляющая Царь-пушка. Вчера они проявились в виде торпеды, поразившей собственную подводную лодку, и чернобыльского реактора, выстрелившего активной зоной. Трудно представить, чем может обернуться непрофессионализм завтра? Именно эта мысль послужила основой данной статьи, являющейся приглашением к дискуссии. В качестве основного тезиса которой сформулируем определение: профессионализм специалиста – это сочетание высокой квалификации в сфере компетенции, с достаточным опытом работы, добросовестностью и психологической устойчивостью.

В заключение следует отметить еще одно немаловажное обстоятельство, связанное с тем, что, исторически сложившаяся схема замещения руководящих кадров, не предусматривала их целенаправленной подготовки. Как правило, карьерный рост специалистов происходил либо в результате структурных изменений организации, либо, что происходило гораздо чаще – в результате заболевания или смерти руководителя. Причина этого заключалась в том, что ни один из руководителей не был заинтересован в подготовке замены. А с учетом того, что по причине секретности квалификация нередко подменялась информированностью, которая в свою очередь предельно ограничивалась, то многим руководителям удавалось создавать ореол незаменимости, нередко мнимой, то о подготовке адекватной замены говорить не приходилось. Качественная работа по подготовке преемников не проводилась и подменялась партийной работой с «резервом на выдвижение». Необходимый опыт приобретался в процессе работы, нередко через ошибки. А с учетом сократившегося объема работ в ЯОК возможность приобретения опыта, без которого профессионализм представляется немыслимым, следует вывод о том, что существующий сегодня уровень профессионализма работников отрасли и, прежде всего, руководящего звена, вызывает обоснованные сомнения.

Видимо по причине осознания этого и был подписан Указ Президента РФ от 23 августа 2000 г. N 1563 «О неотложных мерах социальной поддержки специалистов ядерного оружейного комплекса Российской Федерации». В преамбуле Указа констатируется его цель – «обеспечение эффективной адресной социальной поддержки специалистов ядерного оружейного комплекса Российской Федерации, а также преемственности кадров». С учетом сказанного выше данный Указ выполняет, как представляется, полностью противоположную функцию. Он стимулирует и облегчает уход квалифицированных, честных и принципиальных знатоков своего дела. А поскольку система подготовки отсутствует, то и фактический результат получился противоположным ожидаемому. Таким образом, мы возвращаемся к тому, с чего начали.

Среди специалистов существует мнение, что реально Указ был бы эффективным, если бы в качестве критерия получения дополнительного материального обеспечения был установлен единственный – подготовка на своем месте адекватной замены, т.е. специалиста, способного выполнить все задачи, возлагавшиеся на его предшественника. К сожалению, данная мысль ускользнула от разработчиков проекта Указа. Видимо, также по причине недостатка профессионализма.

В завершение еще раз подчеркнем, что данная работа, отражая только личную точку зрения автора, не претендует на бесспорность и является приглашением к обсуждению проблемы, жизненно важной не только для России, но, более того, способной оказать свое влияние и на глобальные процессы.

«Масштабность и значительность задач,
огромность затевающихся дел
заметней по размаху неудач,
которые в итоге потерпел».
                                                      И.Губерман

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

Конверсия:
1. РОССИЯ, 1992, № 18.
2. НАША ГАЗЕТА, 19.12.94.
3. ИЗВЕСТИЯ, 25.11.91.
4. ХРОНИКА, 1992, № 12.
5. РОССИЙСКАЯ ГАЗЕТА, 06.07.92.
6. ХРОНИКА, 1995, № 39.
7. ПОИСК, 1997, № 51.
8. ВЕК, 1997, № 17 – 18.
9. НАША ГАЗЕТА, 16.01.91.
10. НАША ГАЗЕТА, 19.02.98.
11. НАША ГАЗЕТА, 27.01.97.
12. НАША ГАЗЕТА, 24.01.91.
13. НАША ГАЗЕТА, 16.06.97.
14. ЧЕЛЯБИНСКИЙ РАБОЧИЙ, 27.09.95.
15. ЧЕЛЯБИНСКИЙ РАБОЧИЙ, 11.02.94.
16. ОКНО, 12.09.96.
17. АТОМПРЕССА, 1998, № 28.
18. Г.А.Иванов, Н.П.Волошин, А.С.Ганеев и др. «ВЗРЫВНАЯ ДЕЙТЕРИЕВАЯ ЭНЕРГЕТИКА», изд-во РФЯЦ-ВНИИТФ, Снежинск, 1997 г., 2004 г.

Состояние ЯРБ:
1. Переписка с РФЯЦ-ВНИИТФ (вх. УЛ-25 от 30.07.99г.; вх. от 13.02.99 г.; вх. № 13485 от 10.12.04 г.)
2. Особые мнения по оценке состояния ЯРБ (1988, 1992, 1994 годы).

Хранилище ДМ:
1. Приказ по РФЯЦ-ВНИИТФ от 18.08.95 г. «О назначении комиссии».
2. Заключение комиссии РФЯЦ-ВНИИТФ от 14.09.95 г. с особым мнением.
3. Обращение в Совет Безопасности РФ (получено адресатом 26.06.98 г.).

Прочее:
1. Жалобы, зарегистрированные в Европейском Суде по правам человека: (№№ 9790/02; 37397/04; и др.).
2. Переписка 2002 – 2003 г.г. с ПО «Маяк», Минатомом и Миннауки по вопросу выдвижения на премию Правительства РФ в области науки и техники.

P.S. Когда настоящая работа была завершена, от Президента РФ был получен сигнал, который является еще одним подтверждением обоснованности изложенных в работе соображений. Речь идет о назначении на должность Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ некоего Иванова Антона, не имеющего абсолютно никакого опыта деятельности в статусе не только федерального, но даже и мирового судьи.

Во-первых, данное назначение из того же ряда, что и назначение членом Конституционного суда доцента СПбГУ (тогда еще кандидата юридических наук) Казанцева С.М. Т.е. назначение человека, не имеющего достаточной известности в профессиональных кругах, единственной заслугой которого являлась принадлежность к числу выпускников упомянутого учебного заведения.

Во-вторых, представляется, что принципиальным признаком ошибочности данного назначения является отсутствие у А.Иванова, также как и у С.Казанцева какого-либо профессионального опыта в сфере правоприменительной деятельности вообще и судебной, в частности.

В-третьих, представляется сомнительным, что А.Иванов выиграл хотя бы нескольких дел в арбитражном суде. При наличии такого опыта он бы поостерегся делать громкие заявления о преувеличении масштабов коррупции в судейском сообществе. Указанное заявление представляется не только не соответствующим действительности, но и вступающим в противоречие с высказываниями по данному вопросу Президента РФ, Председателя Конституционного суда РФ и Генерального прокурора. Такая самоуверенность может завести далеко, не только автора, но и судебную систему.

Наконец, главным выводом представляется следующий – непрофессионализм становится квалифицирующим признаком пригодности уже на высших государственных постах. То есть, патологический процесс происходит на уровне головного мозга, если провести аналогию между системами управления человеческим организмом и государственной машиной.

Таким образом, сложившаяся система подбора и назначения на ключевые государственные должности людей, не имеющих, мягко говоря, достаточного профессионального опыта, способна только усугубить и без того крайне непростую российскую действительность.

Невозможно представить, что командиром президентского авиалайнера может быть назначен преподаватель Академии гражданской авиации, никогда не управлявший даже «кукурузником». Или, что проведение нейрохирургической операции будет доверено врачу-проктологу, к тому же, не имеющему достаточной практики.

Впрочем, о чем говорить, если некоторыми СМИ руководят не профессионалы-журналисты, а реальные проктологи, чья специализация предопределяет контакты не с общественностью, а с переработанным содержимым кишечника. По-видимому, верховная власть на уровне подсознания ставит между ними знак равенства. А это уже не симптом. Это – глубокая и чрезвычайно опасная патология.
 

Герман Мефодьевич Лукашин
456775, Челябинская область,
Г. Снежинск, ул. Новая, д. 42, кв. 52,
Тел. (351-46) 358-20
E-mail: atomgulag@yandex.ru